— Три пункта. Во-первых, позиция президента Трампа состояла в том, чтобы анализировать факты и принимать их во внимание. Мы сбросили со счетов некоторую «любезность», отдав предпочтение политике, нацеленной на результаты. Мы также немало времени потратили на определение важнейших приоритетов, позволяющих обеспечить безопасность американского народа. Мы также отказались от представления, будто Запад отступает, потому что мы в эту предпосылку не верим. Мы считаем, что Запад в конечном итоге одержит победу и необходимо отстаивать нашу систему ценностей. Вот почему мы всячески старались противодействовать шагам, предпринимаемым коммунистической партией Китая по всему миру, в том числе во Франции. Мы также боролись с исламистской террористической угрозой. Все эти угрозы представляют проблемы для национальной безопасности, а также направлены на подрыв западных ценностей, благодаря которым нам удалось поддерживать мирную обстановку и благосостояние во всем мире. При сильной позиции Америки — то, что президент называет «Америка прежде всего» — повышается уровень безопасности всех стран. Нас обвиняли в том, что мы отвернулись от остального мира. Я же считаю, что произошло ровным счетом противоположное. Занимая консервативную и реалистичную позицию в соответствии с принципами отцов-основателей, знаменитых принципов, изложенных Токвилем, на мой взгляд, мы действовали в интересах мира в более широком смысле.
— Может ли пандемия дать Китаю экономические основания вернуться в Европу и ослабить ваши действия, направленные против него?
— Давайте обсудим сперва тактические вопросы и чрезвычайную ситуацию с вирусом, распространившимся из Уханя. Это симптом того, что представляет из себя китайский режим, и неверно было бы полагать, что китайская коммунистическая партия готова будет довольствоваться нынешним положением дел. Людей не обманешь, ведь этот вирус обусловил всю нашу жизнь: и я имею в виду не только количество погибших от него людей, но и повсеместную изоляцию, которая стала необходима из-за него.
— Но им удалось выйти из изоляции, а мы все время спорим!
— Не обольщайтесь! В Канзасе вам расскажут, что это все байки! Я убежден, что как в области вакцин и лечения вируса, так и в сфере экономики Запад отыграет свои позиции. На это уйдет некоторое время, но мы этого добьемся. Что же касается коалиции, которую мы пытаемся построить, то президент Трамп выявил китайскую угрозу еще со времен своей предвыборной кампании, в 2015-2016 году. У нас ушло несколько больше времени на выработку структурного подхода, во-первых, потому что нужно было быть убедительными внутри страны, где значительной доле экономических интересов сотрудничество с Китаем было выгодно. Затем мы вынесли свое видение за пределы страны, будь то в рамках четверки, союза четырех государств (Соединенных Штатов, Японии, Индии и Австралии), созданного нами, чтобы противостоять Китаю, или в отношениях между Соединенными Штатами и Европой. Мы являемся ключевым элементом в этом вопросе и именно поэтому должны делать все, чтобы убедить нашу общественность и наших союзников, даже если это будет иметь последствия в краткосрочной перспективе и даже если кто-то считает, что ставить на Китай выгодно. Потому что в конечном итоге, если мы сдадимся, мы окажемся в положении колоний, а не партнеров, по отношению к китайскому авторитарному режиму. Следует признать, что китайская Компартия прекрасно поспособствовала нам в отстаивании этой позиции. И не только по причине вируса. Возьмите, например, Вьетнам, пытающийся извлечь пользу из своих ресурсов в своей эксклюзивной экономической зоне. В определении этой зоны не существует никаких противоречий, однако Китай ее оспаривает. Возьмите, к примеру, Австралию, которая заняла однозначную позицию (чтобы отстоять свою независимость, прим. автора). Теперь китайцы хотят навязать ей экономические издержки. Поэтому мы должны объединиться, чтобы заставить соблюдать закон, и то же самое относится и к Франции. Китайцы действуют внутри наших границ, чтобы расширить свое влияние, главным образом, при помощи Институтов Конфуция. Нам пришлось закрыть одно консульство, которое руководило шпионской деятельностью. Я убежден, что все, кто считает своим долгом защищать наш международный порядок и суверенитет наших государств, будут сотрудничать, чтобы их гарантировать.
— Вы отправляетесь на Ближний Восток, где вы использовали угрозу, которую представляет Иран, чтобы поспособствовать сближению между Израилем и арабскими государствами. Смогут ли страны Аравийского полуострова в свою очередь принять участие в этих соглашениях?
— Вопрос о том, кто станет следующим участником соглашений Авраама — завтра, через неделю или через полгода — лежит в поле компетенции суверенных решений самих этих стран, зависящих от сложных политических обстоятельств. И я уверен, что мы продолжим двигаться в этом направлении, добиваясь мира и стабильности, подразумевающих признания государства Израиль родиной евреев. Мы уже прошли тот этап, когда палестинцы могут препятствовать миру и стабильности в этом регионе. Я горжусь работой, которую мы проделали в этом направлении, потому что считаю, что она также в конечном итоге приведет к улучшению положения самих палестинцев. Мы сделали очень щедрое предложение о мире на Ближнем Востоке, но палестинское руководство отвергло нашу концепцию. Думаю, палестинский народ хотел бы пойти по этому пути, и я надеюсь, что эти переговоры в результате приведут к решению вопроса, который уже несколько десятков лет дестабилизирует обстановку на Ближнем Востоке. Мы достигли важного этапа. Сейчас у нас налажены торговые отношения и связи в области безопасности, которые важны для арабских стран, для Израиля и для всего региона, и я надеюсь, что однажды Иран присоединится к соглашениям Авраама. Основная линия, которой руководствовалась наша администрация, состоит в том, что мы определили Иран в качестве основной причины нестабильности на Ближнем Востоке, и центральный конфликт, создававший проблемы и плодивший террористов, будь то Хезболла в Ливане, шиитские ополчения в Ираке или иранский след в Сирии, был связан не с палестинцами, а с аятолла. Поэтому мы постарались, чтобы у них было как можно меньше долларов и ресурсов на воплощение своей ядерной программы. Мы продолжаем оказывать давление. В предстоящие недели нам предстоит проработать вопрос о том, как сократить их способность дестабилизировать ситуацию на Ближнем Востоке. Есть надежда, что однажды иранцы наконец получат то, чего они заслуживают: лидеров, действующих в интересах Ирана, а не клептократии, прикрывающейся видимостью теократии. Было бы замечательно, если бы право Израиля на существование признал весь Ближний Восток.
— Удалось ли вам убедить французов, что восстановление ядерных соглашений, к которому призывает Джо Байден — это плохая идея?
— Мы, безусловно, обсуждали будущее нового соглашения. С точки зрения нашей администрации, самое главное на данный момент — это не столько сам документ, сколько вопрос о том, что нужно в сложившихся обстоятельствах требовать от Ирана. Об этом я говорил с президентом Макроном и министром иностранных дел Ле Дрианом. Какие действия Ирана нам надлежит рассматривать как допустимые и позволяющие нам занять в его отношении новую позицию, которая бы способствовала готовности к возобновлению переговоров? Нас интересуют в первую очередь результаты. Ожидания Франции, Германии и Великобритании очень созвучны ожиданиям Америки. Можно расходиться в условиях. Но мы согласны, что ситуация 2020 года существенно отличается от 2015 года, когда было заключено ядерное соглашение.
— Президент Макрон с этим согласен?
— Да, он согласен, что мы оказались в новых обстоятельствах.
— Турция, член НАТО, сегодня оказалась участницей открытого столкновения со многими другими странами-членами блока, в том числе с Францией и Грецией. Ей все еще место в НАТО?
— Мы с президентом Макроном провели много времени, обсуждая последние действия Турции, и пришли к единогласному мнению, что они были весьма агрессивными, будь то ее поддержка Азербайджана или фактическое размещение сирийских сил в регионе. Мы также говорили о ее действиях в Ливии, где она тоже внедрила силы из третьих стран, а также о ее действиях в восточной части Средиземноморья, и этот список можно продолжать и продолжать. Позиция Америки заключается в том, что выход конфликтов на международный уровень пагубен и наносит ущерб всем заинтересованным странам. Поэтому мы обратились ко всем странам с просьбой прекратить вмешательство в Ливию — и это касается как русских, турков, так и остальных. То же самое и в Азербайджане. Мы являемся сопредседателями Минской группы вместе с Францией и Россией по конфликту в Нагорном Карабахе. Именно в этом контексте следует урегулировать ситуацию, и нас беспокоит расширенное применение военного потенциала Турции. Мы уже выразили свою озабоченность в частном порядке и публично. Европа и Соединенные Штаты должны сотрудничать, чтобы убедить Эрдогана в том, что подобные действия нарушают интересы его народа.
Первоначально данный материал был напечатан на сайте ИНОСМИ.
В интервью газете «Фигаро» госсекретарь США защищает имидж своей администрации в сфере международных отношений. Он рассказал, какие уроки должны извлечь будущие администрации из опыта нынешней. Европа и США должны сотрудничать, чтобы защищать международный порядок и суверенитет своих стран.
Оставить комментарий