Венгрия объявила войну США, Западу и Соросу, пишет Род Дреер в статье TAC. Его впечатлило резкое выступление Виктора Орбана, однако он не смог не согласиться с его заявлениями. Идет борьба за будущее Запада, мигранты и ЛГБТ – «главные враги» настоящей Европы, и задача венгров – ее спасти.
Необычная речь премьер-министра Венгрии показывает, почему он является фигурой масштаба Маргарет Тэтчер в противостоянии неким новоявленным Рональдам Рейганам.
В конце прошлой недели премьер-министр Венгрии Виктор Орбан выступил с длинной импровизированной речью перед большой группой венгров, собравшихся в принадлежавшей когда-то Венгрии Трансильвании (ныне часть Румынии). Меня там не было, но я слышал от друзей, что его речь была очень сильной. (Если вы говорите по-венгерски, вот ссылка на нее на YouTube.) Сегодня утром кто-то из присутствующих прислал мне полную стенограмму. Это поразительно четкое отражение видения Орбаном того, где сегодня находится Запад, и какое место в нем занимает его страна. Через пару недель премьер-министр Орбан будет в Далласе, чтобы выступить с основным докладом на конференции CPAC Texas (СРАС — Conservative Political Action Conference — Всемирная конференция консервативного политического действия — ежегодное общемировая встреча мировых консервативных политиков, проводимая с 1974 года под спонсорством Американского консервативного союза ACU. В конференциях СРАС принимают участие крупнейшие действующие и отставные мировые лидеры. — Прим. ИноСМИ.). Я уверен, что многое из той речи Орбана в Трансильвании найдет отображение в его предстоящем выступлении в Далласе.
Давайте же коснемся некоторых моментов его речи. Итак, говорит Виктор Орбан:
Когда кто-то из нас смотрит на наш мир, больше всего поражает, что хотя статистические данные говорят о том, что он становится все лучше, все мы чувствуем, что правда состоит как раз в обратном. Продолжительность жизни вроде бы достигла семидесятилетней планки, а в Европе — восьмидесяти лет. За последние тридцать лет детская смертность снизилась на треть. В 1950 году число недоедающих составляло 50% от населения планеты, а теперь — только 15%. В 1950 году доля населения мира, живущего в бедности, составляла 70%, а в 2020 году — 15%. Во всем мире уровень грамотности вырос до 90%. В 1950 году средняя продолжительность рабочей недели составляла 52 часа, а сегодня она сократилась до 40 часов, а свободное время среднего работника увеличилось с 30 до 40 часов в неделю. Я мог бы продолжать этот список долго.
И все же несмотря на эти цифры, общее ощущение такое, что мир неуклонно ухудшается. Сам мировой новостной тон становится все мрачнее. Набирает силу взгляд на будущее как на судный день человечества. Вопрос в следующем: возможно ли, что миллионы людей просто неправильно понимают, что с ними происходит сейчас? Мой ответ на этот вопрос состоит в том, что эта «зима тревоги нашей» есть фундаментально западное отношение к жизни, которое проистекает из того факта, что западная цивилизация теряет свою силу, свою производительность, свой авторитет, свою способность действовать. Это аргумент, над которым западники (západniks), то есть люди, родившиеся на Западе, склонны насмехаться. Они говорят, что мол, это скучно — то, что Шпенглер писал, что Запад в упадке. Ведь он все еще жив, и мы пока посылаем абсолютное большинство наших детей учиться в университетах Запада, а не Востока. Так что сейчас у Запада нет больших проблем.
Но реальность такова, что сто лет назад, когда мы говорили об упадке Запада, мы имели в виду упадок духовный и демографический. А вот сегодня мы наблюдаем упадок мощи и материальных ресурсов западного мира. Я хочу сказать несколько слов об этом, чтобы мы могли точно понять ситуацию, в которой находимся.
Важно, чтобы мы понимали, что другие цивилизации — китайская, индийская, скажем, православный мир и даже ислам — тоже проходят процесс модернизации. И мы видим, что соперничающие цивилизации переняли западные технологии и освоили западную финансовую систему, но не переняли западных ценностей — и совершенно не собираются их перенимать. Тем не менее Запад хочет распространять на них свои собственные ценности, что остальной мир считает унизительным. Это то, что понимаем и мы в Венгрии, поскольку иногда мы чувствуем то же самое. Я вспоминаю эпизод из жизни нашего министра иностранных дел Петера Сийярто, относящийся примерно к 2014 году при предыдущей администрации США. Приехавший к нам с визитом высокопоставленный представитель правительства США небрежно сунул под нос Петеру лист бумаги и просто сказал, что в Конституцию Венгрии следует внести поправки по содержащимся в ней пунктам, после чего дружба между нами будет восстановлена. Поэтому мы понимаем это сопротивление остального мира «продавливанию» Западом своих ценностей, его амбиций по экспорту демократии. На самом деле, я подозреваю, что остальной мир осознал необходимость модернизации именно потому, что это единственный способ противостоять экспорту чуждых ему западных ценностей.
Вы можете в это поверить? Что администрация Обамы хотела заставить венгров изменить свою конституцию в соответствии с американскими ценностями в качестве платы за нормализацию отношений? Я в это поверить, конечно, могу. Так или иначе, Орбан продолжает говорить о материальных потерях:
Самое болезненное в утрате нами территорий, мощи и материальных ресурсов состоит в том, что мы на Западе потеряли контроль над энергоносителями. В 1900 году Соединенные Штаты и Европа контролировали 90% всех запасов нефти, природного газа и угля. К 1950 году эта цифра упала до 75%, а теперь дело обстоит так: США и Европа вместе владеют 35% мировых энергоресурсов: США контролируют 25%, а мы, европейцы, владеем 10%. Россия контролирует 20%, а Ближний Восток – 30% энергоносителей. Та же ситуация и с сырьем. В начале 1900-х годов США, Британия и Германия владели значительной долей сырья, необходимого для современной промышленности. После Второй мировой войны в дело крупно вмешались Советы. И сегодня мы видим, что, помимо них, сырьем владеют Австралия, Бразилия и Китай, при этом 50% процентов всего экспорта сырья из Африки идет в Китай. Но если заглянуть в будущее, то нынешняя картина тоже выглядит не очень хорошо. В 1980-е годы США и Советский Союз доминировали в поставках большей части редкоземельных элементов, которые являются базовыми материалами для промышленности, построенной на современных технологиях. Сегодня китайцы производят в пять раз больше, чем США, и в шестьдесят раз больше, чем русские. Это означает, что Запад проигрывает битву за материалы. Если мы хотим понять состояние мира, если мы хотим понять положение западного человека в мире, нашей отправной точкой должно быть то, что большая часть мировых энергоносителей и других ресурсов находится вне западной цивилизации. Это неопровержимые факты.
Здесь Орбан затрагивает лицемерие Соединенных Штатов, нападающих на Россию за использование энергетической политики (нефти и природного газа) в качестве внешнеполитического оружия, тогда как на самом деле США именно этим и занимаются:
В этом плане наша ситуация — ситуация в Европе — вдвойне сложная. Это причина того, что у Соединенных Штатов есть стратегия, которую они сейчас используют. 2013 год никем и нигде не отмечен и не занесен ни в какие скрижали. Но это был год, когда американцы запустили новые технологии добычи сырья и энергии — для простоты назовем это фрекинговым методом добычи энергии. Они немедленно объявили о новой доктрине политики безопасности США. Я цитирую американские тезисы. Эта новая технология, по их словам, укрепит их позиции для достижения целей международной безопасности. Иными словами, Америка никогда и не скрывала, что будет использовать энергию как внешнеполитическое оружие. Тот факт, что в этом обвиняют других, не должен нас вводить в заблуждение.
Именно из этого и следует, что американцы проводят такую агрессивную санкционную политику, что мы наблюдаем в связи с нынешним российско-украинским конфликтом. И они начали активно понуждать своих союзников — другими словами, нас — покупать у них ресурсы. И это работает: американцы умеют навязывать свою волю, потому что не зависят от чужой энергии. Они способны оказывать враждебное давление, потому что контролируют финансовые сети — назовем их для простоты «выключателями». И они также способны оказывать «дружественное» давление, а это означает, что они могут убедить своих союзников покупать у них. Тогда еще слабая версия этой политики была замечена, когда президент Трамп впервые посетил Польшу, где он как раз заговорил о необходимости для них покупать «газ свободы». А сейчас, в 2022 году, эта стратегия США была дополнена санкционной политикой. Вот где мы сейчас находимся, и я не удивлюсь, если вскоре в эту сферу войдут и уран, и атомная энергетика.
Теперь мы подошли к самой важной для меня части выступления Орбана: к его цивилизационному видению. Я видел в соцсетях некоторую агитацию левых по поводу Орбана, говорящую, что он не хочет, чтобы Венгрия была «обществом смешанной расы». Обеспокоенный друг спросил меня, что он имел в виду. Я сказал другу, что не доверяю западным оценкам, и что мне нужно самому увидеть расшифровку речи Орбана. Так вот они, эти его замечания и их контекст:
После этого позвольте мне сказать кое-что о нас, венграх. На какие вопросы должны сегодня ответить Венгрия и венгерский народ, как и в каком порядке мы должны на них ответить? Эти вопросы подобны слоям добосторты (dobostorta — традиционный венгерский слоеный торт), наложенным друг на друга: самое важное внизу, более легкие и вкусные кусочки вверху. Это порядок, которому я буду следовать сейчас.
Первой и самой важной проблемой, дорогие друзья, по-прежнему остается население и демография. Дело в том, что отпеваний у нас до сих пор намного больше, чем крещений. Нравится нам это или нет, но народы мира можно разделить на две группы: на тех, которые способны биологически поддерживать свою численность, и тех, которые этого делать не в состоянии. К числу последних принадлежим и мы. Сейчас положение в Венгрии в этом отношении улучшилось, но перелома пока не произошло. Это альфа и омега всего: если не будет кардинального демографического поворота, рано или поздно нас венгров вытеснят из Венгрии, нас вытеснят из Карпатского бассейна.
Это та мысль, которую либеральный Запад просто не может постичь: что его люди могут перестать существовать на своей родине. Ведь никто и нигде никогда не приветствовал эту мысль — за исключением либеральных жителей Запада, которые настолько полны ненависти к себе, что уговаривают себя капитулировать и самоуничтожиться.
Еще Орбан:
Второй проблемой является миграция, которую можно назвать замещением населения или гибельным «наводнением». По этому вопросу существует выдающаяся книга 1973 года, написанная на французском языке и недавно опубликованная в Венгрии. Она называется «Лагерь святых» (Le Camp des Saints), и я рекомендую ее всем, кто хочет понять духовную парадигму, лежащую в основе неспособности Запада защитить себя.
Миграция расколола Европу надвое — или, можно сказать, расколола надвое Запад. Одна половина — это мир, в котором европейские и неевропейские народы живут вместе. Эти страны уже не отдельные нации: они не что иное, как конгломерат народов. Я мог бы также сказать, что это уже не западный мир, а «постзападный мир». А примерно к 2050 году законы математики приведут к окончательному демографическому сдвигу: в городах в этой части европейского континента доля жителей неевропейского происхождения вырастет до более чем 50% от общей численности населения. А вот мы живем в другой половине Европы или даже Запада — мы живем в Центральной Европе. В другой половине Европы или Запада. Если бы это не было несколько трудно для понимания, то я мог бы сказать, что Запад — скажем, Запад в его духовном смысле — переместился в Центральную Европу. Запад теперь здесь, а другая его половина — это пост-Запад.
Идет битва между двумя половинами Европы. Мы сделали постзападникам предложение, основанное на терпимости и оставлении друг друга в покое, чтобы позволить каждому решать для себя, с кем ему жить рядом. Но они отвергают это и продолжают бороться против Центральной Европы, с целью сделать нас похожими на них. Я оставлю в стороне моральный комментарий, который они к этому приписывают — в конце концов, сегодня такое прекрасное утро. О миграции сейчас говорят меньше, но, поверьте, ничего не изменилось: усиленный просоросовскими воинами Брюссель просто хочет навязать нам мигрантов.
Они подали на нас в суд из-за венгерской пограничной системы и вынесли нам приговор. По ряду причин сейчас об этом мало что можно сказать, но нас признали виновными. Если бы не кризис с украинскими беженцами, они бы начали навязывать нам этот приговор, и то, как эта ситуация развивалась бы, сопровождалось бы большим напряжением для нас. Но сейчас началась российская спецоперация, к нам прибывают беженцы с Украины, и поэтому этот вопрос временно отложили. Но не сняли с повестки, а просто отложили в пока в сторону.
Важно, чтобы мы их понимали. Важно, чтобы мы понимали, что эти хорошие люди там, на Западе, на пост-Западе, не могут просыпаться каждое утро и обнаруживать, что их дни — да и вся их жизнь — отравлены мыслью о том, что все потеряно. Поэтому мы не хотим противостоять им днем и ночью. Все, о чем мы просим, это чтобы они не пытались навязать нам судьбу, которую мы рассматриваем не просто как судьбу нации, а как возмездие. Это все, что мы просим, и не более того.
Очень сильные слова, но правдивые. Виктор Орбан знает то, чего не могут признать лидеры Западной Европы: что будущее Запада сейчас под вопросом из-за массовой миграции из незападного, нехристианского мира. И что это происходит одновременно с духовным и нравственным крахом Запада. Он говорит, что границы «Запада» теперь проходят между Центральной Европой (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия и другие страны посткоммунистического блока) и Западом — именно потому, что бывшие коммунистические страны еще не захвачены полностью демографическими аутсайдерами. Пару месяцев назад я дал интервью одному западному журналисту, в котором сказал, что есть совершенно прозрачная причина, по которой в Венгрии нет проблем с антисемитизмом: Венгрия не принимает большое количество иммигрантов-мусульман. Он был потрясен моими словами — но не потому, что в них была ложь, а лишь потому, что он никогда не позволял себе признать этот факт.
Собственные опросы Европейского Союза показывают, что большинство антисемитских актов в ЕС совершают мусульмане, за которыми следуют левые экстремисты. На третьем месте правые экстремисты. Вы это знали? Бьюсь об заклад, не знали. Европейский правящий истеблишмент предпочитает умалчивать об этом, потому что это подрывает их открытый либеральный глобализм. Вы знаете, кто потратил большую часть своего состояния, пытаясь заставить Венгрию открыть свои границы для исламских мигрантов? Джордж Сорос. Вот почему Венгрия является одновременно и самой антисоросовской страной в Европе, и самой безопасной для евреев.
Здесь Виктор Орбан берется за третью проблему:
В этом «многонациональном контексте» присутствует некий «идеологический финт», о котором стоит поговорить и на котором стоит сосредоточиться. Левые интернационалисты прибегают к уловке, идеологической уловке, и заявляют о том, что Европа по самой своей природе населена людьми «смешанной расы». Это историческая и семантическая ловкость рук, потому что она намеренно путает две разные вещи.
Существует мир, в котором европейские народы смешаны с прибывшими из-за пределов Европы. Теперь это и есть мир «смешанной расы».
И есть наш мир, где люди из Европы смешиваются друг с другом, передвигаются, работают и меняют место жительства и работы. Так, например, в Карпатском бассейне мы не метисы: мы просто смесь народов, живущих на своей европейской родине. И при благоприятном расположении звезд и попутном ветре эти народы сливаются воедино в своеобразном венгерско-паннонском соусе, создавая свою новую европейскую культуру. Вот почему мы всегда боролись за следующее: мы хотим смешиваться друг с другом, но мы не хотим становиться народом «смешанной расы». Вот почему мы сражались под Нандорфехерваром/Белградом (Битва между венгерскими и османскими войсками, произошедшая в 1456 году. Турки хотели подчинить себе Королевство Венгрии. Целью удара была выбрана пограничная крепость в Белграде (Nándorfehérvár). В результате сражения турки были разбиты. По мнению некоторых современников, осада Белграда решила судьбу христианства. — Прим. ИноСМИ.). Вот почему мы остановили турок у Вены, и, если я не ошибаюсь, вот почему в еще более ранние времена французы остановили арабов у Пуатье.
Сегодня ситуация такова, что исламская цивилизация, которая постоянно движется в сторону Европы, осознала — именно благодаря традициям Белграда/Нандорфехервара — что путь через Венгрию не подходит для отправки ее людей в Европу. Теперь истоки вторжения лежат не на Востоке, а на Юге, откуда мусульмане оккупируют и наводняют Запад. Это может быть пока не очень важная задача для нас, но она будет важной для наших детей, которым нужно будет защищаться уже не только с юга, но и с запада. Придет время, когда мы должны будем как-то принять христиан, приходящих к нам оттуда, и интегрировать их в свою жизнь.
Это случалось раньше. А тех, кого мы не хотим впускать, придется останавливать на наших западных границах — Шенгеном или не Шенгеном. Но это не задача момента, и не задача жизни нашего поколения. Наша задача состоит исключительно в том, чтобы подготовить наших детей к этому. Как сказал спикер Палаты представителей нашего парламента Ласло Кевер в интервью, мы должны сделать так, чтобы хорошие времена не порождали слабых людей, и чтобы эти слабые люди не приносили нашим людям тяжелые времена.
Теперь вы видите почему я рад, что прочитал полный текст речи Орбана, прежде чем отреагировал на тему «смешанной расы». Он явно не о генетике говорит, а о культуре. Он сказал: «В Карпатском бассейне мы не являемся смешанной расой, мы просто смесь народов, живущих на нашей собственной европейской родине». Это не было бы верным утверждением тысячу лет назад, когда мадьяры пришли в Карпатский бассейн. Но сегодня это так. Орбан говорит, что европейцы хотят жить с другими европейцами и общаться с ними, потому что это поддерживает мир. Он использует термин «раса» как символ религии и культуры. Орбан говорит, что, если Европа продолжит допускать массовую миграцию из исламского мира, европейская религия на 1500 лет будет вытеснена, а вместе с ней и европейская культура. Он не отвергает неевропейские религии или культуры. Он только говорит, что если мы хотим сохранить то, что имеем, у нас не может быть массовой иммиграции.
Есть ли более очевидная геополитическая правда, чем эта? Есть ли более очевидная истина, которую левые и правые из истеблишмента не могут принять? Видите ли, левые настолько поглощены своей ненавистью к себе, что осуждают людей европейского происхождения, и когда они переезжают в черные кварталы («джентрификация!») и когда они уезжают из черных кварталов («белое бегство!»). Единственный основной принцип, который движет левыми, заключается в том, что все, что делают белые европейцы, должно быть злом. Как мудро понимает Орбан, ни одна цивилизация на земле не верит в то, что им навязывает Запад. Все эти другие цивилизации верят в себя. Как они и должны это делать! Мы на современном Западе совершенно ненормальны. Мы думаем, что свободны от истории.
Обратите внимание на резкость исторически обоснованных слов Орбана: Европе придется в очередной раз защищаться от исламского вторжения, хотя настоящая борьба ляжет на плечи внуков нынешнего европейского руководства. И обратите внимание еще на один момент: он говорит, что на этот раз исламское вторжение также придет с Запада, и венгры должны подготовиться к приему христианских беженцев из Западной Европы и интегрировать их в жизнь венгерского народа.
Венгрия не является «антииммигрантской» страной. Он принимает украинских беженцев и находит для них работу. Но она против допуска в страну людей, которые не разделяет исконную религию мадьяр (или иудаизм, который существовал в Венгрии столько же, сколько существует сама Венгрия). На самом деле Венгрия отвергает исламскую миграцию не из-за какой-то особой ненависти к мусульманам, а потому, что Венгрия когда-то жила под исламской оккупацией и знает, что это такое. Венгрия на самом деле имеет исключительно хорошие отношения с Турцией и не ожидает, что эта исламская страна распахнет свои двери настежь для немусульманской миграции. Почему она должна это делать?
Американцам очень трудно это понять во многом потому, что мы нация иммигрантов. Ассимиляция осуществляется в США относительно легко. Но это категорически не верно для мусульман в Европе. На это есть несколько причин. Во-первых, в отличие от США, где сама география, то есть удаленность этой страны предполагает, что исламская иммиграция — это вопрос допуска более образованных мусульман. В Европе это не так. Во-вторых, мусульманам трудно приспособиться к европейской жизни. Слишком глубоки цивилизационные различия. Француз может переехать в Америку, и вскоре его примут за американца. Я знаю это, потому что знаю многих таких французов. Но американец, как бы хорошо он ни говорил по-французски и как бы ни любил Францию, никогда не будет принят во Франции за француза. В других странах Европы дело обстоит так же. Это просто факт жизни, и именно это придает этим странам ту красоту и своеобразие, которыми мы восхищаемся. Но за это приходится платить, и эта цена заключается в том, что этот факт жизни в Европе гораздо труднее усвоить.
Во всяком случае кажется очевидным, что Виктор Орбан считает, что Запад потерян, и что через несколько десятилетий венгры будут бороться за выживание того, что осталось от Запада. Он видит задачу венгров в том, чтобы подготовить своих детей к защите Запада. В прошлом году я написал здесь что-то, назвав Виктора Орбана «лидером Запада», и меня за это высмеяли прогрессисты. Но я продолжаю так считать. Он единственный национальный лидер, который способен видеть мир таким, какой он есть, и у которого хватает смелости сказать это прямо.
И наконец, вот отрывок из его речи о гендерной политике. Возможно, вы не знаете, что ЕС жестко критикует Венгрию за закон, запрещающий пропаганду ЛГБТ среди несовершеннолетних. Об этом Орбан сказал так:
Мы просим о простом соблюдении толерантности: мы не хотим указывать кому-то, как им жить. Мы просто просим их признать, что в нашей стране отец — мужчина, а мать — женщина, и что они оставляют наших детей в покое. И мы просим их проследить за тем, чтобы армия Джорджа Сороса тоже приняла это. Людям на Западе важно понять, что в Венгрии и в этой части мира — это не идеологический вопрос, а самый важный вопрос в жизни. В этом уголке мира никогда не будет большинства в поддержку западного безумия — прошу простить за резкость — которое там разыгрывается.
Американские читатели должны понимать, насколько сильно большинство народов Центральной Европы — венгры, поляки, чехи, словаки и румыны — возмущено тем, как настоятельно и нагло правительства США и Западной Европы пихают им в глотку идеи и концепции ЛГБТ. Ведь это прямо какой-то цивилизационный империализм. Если ты, американец, считаешь себя борющимся за естественную семью, то пойми, что у тебя (у нас) много союзников в этой части мира. Вы должны понимать, что это раньше Америка считалась в Европе страной свободы и добра, но теперь она рассматривается здесь как враждебная, антихристианская и антисемейная гегемония. Я не шучу. У меня было очень много разговоров в этой части мира с пожилыми людьми, которые пережили холодную войну и явно сбиты с толку и разочарованы тем, что случилось с Америкой. Но мы не можем жить прошлым. Жизненно важно, чтобы мы, американцы, поняли теперь, что представляет собой наша страна на мировой арене, и почему люди, которые верят в нормальные вещи о семье, о мужчинах и женщинах, о христианстве, о значении наций — почему они теперь смотрят на Америку все более враждебно.
Орбан снова говорит правду о том, что важнейшими факторами, определяющими наше будущее, являются гендерная идеология и миграция:
Так что прошу: не вводите себя в заблуждение и не обманывайтесь. Сейчас идет война, бушуют энергетический кризис, экономический кризис и военная инфляция. И все они затмевают перед нашими глазами фундаментальные вопросы мироздания — вопросы гендерной политики и миграции. Но на самом деле именно по этим вопросам будет определяться наше будущее. Это великая историческая битва, которую мы ведем: демография, миграция и естественная гендерная принадлежность человека. И это именно то, что поставлено сейчас на карту в битве между левыми и правыми.
Я не буду упоминать название одной дружественной страны, а просто сошлюсь на ее пример. В этой стране победили левые, и одной из первых принятых ими мер был демонтаж пограничных заборов. А вторая мера заключалась в признании всех либеральных «гендерных правил» — и не только однополых браков, но и права таких пар усыновлять детей. Давайте не будем обманываться нынешними конфликтами: это именно те вопросы, которые решат наше будущее.
Орбан говорит о Германии. Германия выбрала для себя путь, по которому она хочет идти: к национальному упадку и саморазрушению. Венгрия выбирает альтернативный путь, и за это ее заставляют страдать. Орбан затем переходит к разговору о важности наличия союзников. Он еще много чего сказал о военном конфликте на Украине, но я приберегу это для отдельной публикации. Позвольте мне просто сказать, что я очень надеюсь, что Виктор Орбан будет говорить об этих вещах на конференции CPAC в Далласе. Хочу еще добавить свое мнение о том, что любой политик, который будет баллотироваться в президенты США в 2024 году по списку Республиканской партии, должен понимать, что мы, американцы, должны быть очень близки с Венгрией и Польшей, а также с любой европейской страной, которая, как и Орбан, признает, что мы сейчас боремся за будущее Запада — хотим мы этого или нет.
На мой взгляд, Виктор Орбан — это Маргарет Тэтчер в противостоянии неким новоявленным Рональдам Рейганам. То есть он является иконоборческим дальновидным правым политиком с видением, устремленным в будущее. Он понимает нынешнее время и то, что нужно его нации — и нашей цивилизации — не только для выживания в них, но и для процветания.
Продолжение следует.
Первоначально данный материал был опубликован на сайте ИНОСМИ.
Оставить комментарий